Природные задатки женщин следует развивать примерно так же, как и природные задатки мужчин, и что они должны делить все мужские занятия как на войне, так и в прочем житейском обиходе.
Вновь и вновь в урочное время с небес низвергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих.
Творца и родителя этой Вселенной нелегко отыскать, а если мы его и найдем, о нем нельзя будет всем рассказывать.
Как бытие относится к рождению, так истина относится к вере.
Подражание неполному никоим образом не может быть прекрасным.
Числом четыре родилось тело космоса, упорядоченное благодаря пропорции, и благоадря этому в нем возникла дружба, так что разрушить его самотождественность не может никто, кроме лишь того, кто сам его сплотил.
Живому существу, которое должно содержать в себе все живые существа, подобают такие очертания, которые содержат в себе все другие.
Пребывать самодовлеющим много лучше, нежели нуждаться в чем либо.
Все то, что составлено из частей, может быть разрушено, однако пожелать разрушить прекрасно слаженное и совершенное было бы злым делом.
Я вручу вам семена и начатки созидания, но в остальном вы сами довершайте созидание живых существ, сопрягая смертное с бессмертным, затем готовьте для них пропитание, кормите и взращивайте их, а после смерти принимайте обратно к себе.
Поскольку же природа челоеческая двойственна, лучшим будет тот род, который некогда получит наименование мужей.
Так, ум рождается в нас от наставления, а истинное мнение — от убеждения; первый всегда способен отдать себе во всем правильный отчет, второе — безотчетно; первый не может быть сдвинут с места убеждением, второе подвластно переубеждению; наконец, истинное мнение, как приходится признать, дано любому человеку, ум же есть достояние богов и лишь малой горстки людей.
Все то, что совершается без труда, може быть весьма ощутимо, но не сопровождается ни страданием, ни удовольствием.
Должно различать два вида причин — необходимые и божественные — и отыскивать во всем причины второго рода, дабы стяжать через это для себя блаженную жизнь, насколько природа наша это допускает, а уже ради них нам следует заниматься и причинами первого рода, поняв, что при забвении необходимости немыслимо ни уразуметь, ни схватить, ни вообще как-либо приблизить к себе то единственное, о чем мы печемся.
..вид души, вложив в него опасные и зависящие от необходимости состояния: для начала — удовольствие, эту сильнейшую приманку зла, затем страдание, отугивающиее нас от блага, а в придачу двух неразуммных советчиц — дерзость и боязнь — и, наконец, гнев, который не внемлет уговорам, и надежду, которая не в меру легко внемлет обольщениям. Все это они смешали с нерузамным ощущением и с готовой на все любовью и так довершили по законам необходимости смертный род души.
Никто, находясь в своем уме, не бывает причастен боговдохновенному и истинному пророчеству, но лишь тогда, когда мыслительная способность связана сном, недугом либо неким приступом одержимости.
Лишь рассудительный в силах понять сам себя и то, что он делает.
В природе, рожденной и живущей в силу необходимости, плотная кость и обильная плоть никак не могут ужиться с тонким и отчетливым ощущением.
Когда демиурги нашего рождения оказались перед выбором, сообщить ли созидаемому роду больше долговечности, но меньше совершенства или меньше долговечности, но больше совершенства, они единодушно решили, что более короткую,но за то лучшую жизнь каждый, безусловно, должен предпочесть более долгой, но худшей.
Все, что входит в тело и питает его, относится к необходимому, между тем как изливающийся наружу поток речей, служа мысли, являет собою прекраснейший и наилучший из всех потоков.
Некогда от мужчин народятся женщины, а также звери.
Все, что причастно жизни, по всей справедливости и правде может быть названо живым существом.
Смерть тягостна и насильственна лишь тогда, когда приходит от недугов и ран, когда же она в согласии с природой замыкает течение старости, это самая безболезненная из всех смертей, которая совершается скорее с удовольствием, нежели с мукой.
Существует два вида неразумия — сумасшествие и невежество.
На деле же любовная необузданность есть недуг души.
Каждый обязан напрягать свои силы, дабы с помощью воспитания, упражнений и занятий избегнуть порока и обрести то, что ему противоположно.
Когда входящая в его <живое существо> состав душа слишком сильна для тела и притом яростная, она расшатывает тело и наполняет его изнутри недугами; … Напротив, когда большое, превосходящее душу тело соединяется со скудными и немощными мыслительными способностями, то, поскольку людям от природы даны два вида вожделений — телесное вожделение к еде и божественнейшеее в нас вожделение к разуму, — порывы более сильной стороны побеждают и умножают собственную силу, а душу между тем делают тупой, непонятливой и забывчивой, навлекая на человека невежество, этот злейший из всех недугов. От того и другого есть лишь одно спасение — не возбуждать ни души в ущерб телу, ни тела в ущерб душе, но давать обеим сторонам состязаться между собой.
Обрывать <недуги> прежде положенного предела силой лекарств может лишь тот, кто хочет, чтобы из легких расстройств проистекли тяжелые, а из немногих — бесчисленные. Следовательно, лучше руководить недугом с помощью упорядоченного образа жизни, насколько это позволяют нам обстоятельства, нежели дразнить его лекарствами, делая тем самым беду закоренелой.
У того, кто погряз в вожделениях или тщеславии и самозабвенно им служит, все мысли могут быть только смертными, и он не упустит случая, чтобы стать, насколько это возможно, еще более смертным и приумножить в себе смертное начало.
Есть только один способ пествовать что бы то ни было — нужно доставлять этому именно то питание и то движение, которые ему подобают.
Обречён в ночи и во время дня обольщаться игрой подобий и призраков.
Именно в форме диалога легче всего демонстрируется борьба отдельных мыслей в целях построения окончательной мысли.
Приложение
