Когда я думаю об эпохе предшествовавшей триумфу западноевропейской цивилизации мне почему-то представляется не какие-то дикари, нелепо поклоняющиеся деревянным идолам, варварски расчленяющие все живое, прыгающие над вздымающими вверх кострами, а нечто-то более эротизированное, одурманивающее своим пьяным ароматом сексуальных игр и забытых таинств духа.
Пример: древние языки, отличающиеся столь богатой сложностью вряд ли были созданы под влиянием каких-то быстрых, скоропортящихся решений, которые свойственны нам, людям променявшим культ общины, культ многоликой Богини на человекоизированное божество.
Если и есть равноценный обмен между достоинством человека и его ценностью, то значит ли, что сегодняшний и завтрашний человек будет менее ценен, чем когда-либо? Какого это будет ему чувствовать свою вторичность и третичность в большом океане невообразимого космоса? Ему станет мало и сотен-тысяч друзей, он растворится среди своих дубляжей и будет покорен своему окружению.
