До тех пор пока существует редкость благ и, следовательно, до тех пор пока сохраняется возможность межличностных конфликтов, всякому обществу, необходим набор четко определенных прав собственности.
Чтобы правило претендовало на то, чтобы стать «законом», оно должно быть универсально-равно-действительно для всех.
Право на наказание есть следствие права жертвы на самооборону.
Конституции — это государственные конституции, и какие бы ограничения они не содержали, то, что конституционно и то, о не является конституционным, будет определять государственный суд и государственные судьи. Следовательно, нет никакого иного возможного способа ограничить государственную власть, кроме как устранить государство целиком и полностью, создав свободный рынок средств защиты и услуг безопасности в соответствии со справедливостью и экономической наукой.
Во все времена, особенно при демократическом устройстве, всегда превалируют интеллектуалы с высокими временными предпочтениями, ищущие острых ощущений, а не терпеливые и дисциплинированные мыслители.
Если нет конфликтующих ценностей, то тогда, по определению, все действия будут идеально гармонировать друг с другом. Каждый человек всегда будет действовать только так, как, по мнению всех остальных, он и должен действовать. В таком мире предустановленной гармонии всех интересов не будет потребности в этике, и никакой этики не возникнет.
Централизованные государства и в конечном счете мировое государство есть результат успешной экспансии и концентрации государственной власти, т.е. зла, и его соответственно следует считать крайне опасным.
Молодое растение, чьи листья вянут из-за недостатка света, не является несуществующим. Оно существует, но в нездоровой или полной лишений форме. Испорченный человек не является несуществующим. Он существует, однако его естественная мощь остается частично нереализованной.
Ум человека, используя усвоенные им идеи, направляет энергию человека на преобразование и изменение формы материи такими способами, чтобы поддержать и улучшить его желания и его жизнь. Позади каждого «произведенного» блага, позади каждого осуществленного человеком преобразования природных ресурсов, находится идея, направляющая усилия человека, находится проявление человеческого духа.
В самом деле, любой человек, участвующий в какой-либо дискуссии, в том числе по поводу ценностей, является, ввиду такого участия, живым и утверждающим жизнь. Поскольку если бы он на самом деле был против жизни, то он не потрудился бы участвовать в подобной дискуссии, и, следовательно, он не потрудился бы продолжать жить. Следовательно, предполагаемый противник жизни на самом деле утверждает ее в самом процессе дискуссии и, следовательно, сохранение и поддержание чьей-либо жизни приобретает статус неопровержимой аксиомы.
Является очевидным абсурдом определять «свободу» какого-либо существа как его способность совершить действие, невозможное для его природы!
Не только производство является существенным для процветания и выживания человека, но и обмен также.
Все производство средств производства в конечном итоге сводится либо к трудовым услугам, либо к поиску новой и нетронутой земли и вовлечению ее в производство с помощью трудовой энергии.
Вся собственность на свободном рынке сводится в конечном счете, к:
(а) собственности каждого человека на свою личность и свой труд;
(b) собственности каждого человека на землю, которую он обнаружил неиспользуемой и преобразовал своим трудом;
(c) обмену продуктами этого смешивания
Человек не может избавиться от собственной воли, которая может измениться в будущем, через несколько лет.
Понятие «добровольное рабство» на самом деле является противоречивым, поскольку пока работник остается полностью подчиненным воле своего господина добровольно, он все еще не является рабом, поскольку его подчинение добровольное; тогда как, если позже он изменит свое мнение и господин принудительно обратит его в рабство, то рабство не будет добровольным.
Ни одно общество, которое не имеет полной собственности на самого себя для каждого человека, не может обладать всеобщей этикой.
Для человека имеется только два пути приобретения собственность и богатство: производство либо насильственная экспроприация. (добровольный обмен и односторонний захват продукции (политический способ))
Преступником является любой, кто пускает в ход насилие против другого человека или его собственности: любой, кто использует принудительные «политические средства» для приобретения благ и услуг.
Утилитарист, который попросту восхваляет свободный рынок на основе всех существующих титулов собственности, заблуждается и является этическим нигилистом.
Капиталисты украли законную собственность рабочих и, следовательно, существующие титулы на накопленный капитал являются незаконными.
В конечном итоге, дело в том, что не существует такой реальной целостности под названием «правительство»; существуют только люди, которые организуются в группы, называемые «правительствами»и действующие в «правительственном» стиле. Следовательно, вся собственность всегда является «частной»; единственный и ключевой вопрос состоит в том, должна ли она находиться в руках преступников или законных и легитимных владельцев.
Подлинно либертарианское общество, которое привержено справедливости и правам собственности, может быть создано только через прекращение незаконных феодальных притязаний на собственность.
Если любой человек имеет абсолютное право на свою законно приобретенную собственность, то из этого следует, что он имеет право сохранять эту собственность — защищать ее с помощью насилия против насильственного посягательства.
Преступник, или посягатель, утрачивает собственное право в той же степени, в какой он лишает другого человека его права.
Занятно, что законы особо запрещают спрятанное оружие, тогда как именно доступное и не спрятанное оружие может использоваться для запугивания.
Ни один человек, пытаясь осуществить свое право на самозащиту, не может принуждать кого-либо другого защищать себя. … Ни один человек не должен иметь право принуждать кого-либо высказываться по любому предмету.
Свобода слова становится бессмысленной без выводимой из нее свободы хранить молчание.
Повинность является формой рабства.
Большинство элементов, которых боятся в наказании — стыд, изгнание, неволя и многие потерянные годы.
Уж лучше жить под пятой барнов-грабителей, чем при правлении всесильных назойливых моралистов. Жестокость барона-грабителя может иногда снижаться, его жадность иногда удовлетворяется; но те, кто пытают нас для нашего собственного блага, будут пытать нас бесконечно до тех пор, пока не получат подтверждения собственным убеждениям. … Быть наказанным, и возможно строго потому, что мы заслужили этого, потому что мы «должны были лучше знать» — это тот уровень наказания, который может применить к человеку только бог.
Никто не может быть законно обременен обязательством делать что-либо для другого, так как это нарушает основополагающие права; единственным законным обязательством любого индивида является соблюдение чужих прав.
Независимо от возраста мы должны предоставить ребенку абсолютное право сбежать из дома и найти приемных родителей, которые готовы добровольно усыновить его, или попытаться существовать самостоятельно. … Абсолютное право ухода из дома это решающее выражение его права собственности на себя, независимо от возраста.
Ни религия, ни персональная мораль не должны диктоваться государством.
Не существует прав человека, которые бы не были правами собственности.
Прослушивание телефонных разговоров определенно является преступлением, но не из-за нарушения неопределенного и запутанного «права на частную жизнь», а из-за нарушения прав собственности лица, которое прослушивают.
Никто не может иметь прав собственности на знание в голове другого человека.
В рамках закона, должно существовать право давать взятки, но не брать их. Наказываться должен только получатель взятки.
Преступления и покушения на собственность остаются преступлениями.
Права собственности могут принадлежать и приносить пользу только живущим.
Сложные дела порождают плохой закон.
В любом случае, государство стремится к контролю за рычагами пропаганды, позволяющей убеждать поданных повиноваться или даже возвеличивать своих правителей. … Причина, по которой идеология столь важна государству — это то, что государство всегда, по сути, базируется на поддержке большинства.
Если бы основная масса людей была бы действительно убеждена в незаконности государства, была бы убеждена в том, что государство — не более и не менее чем просто огромная бандитская группировка, тогда бы государство в скором времени рухнуло, имя не больше прав на существование, чем любая другая мафиозная организация.
Государство, как законодатель внутренне противоречиво.
«Продажная власть» — не обязательно плохая. По сравнению с «неподкупным правительством», чьи власти очень строго исполняют жесткие законы, «продажное», по крайней мере допускает частичное прохождение добровольных сделок и действий в обществе. Конечно, ни в каком общем случае ни регулирующие нормы, ни запреты, ни произвол чиновников не оправданы, так как в идеале они вообще не должны существовать.
Если правительство является организацией-агрессором против прав своих горожан, то полная открытость его действий является по крайней мере одним правом, которого поданные могут добиться от государства, и которое они смогут использовать, чтоб противостоять ему или смести на нет государственную власть.
Война, даже оборонительная война, честна только тогда, когда применение насилия относится только к преступникам.
Массовое убийство (убийство распространенное до такой степени, что угрожает человеческой цивилизации и непосредственно выживанию), является наихудшим преступлением, которое человек мог бы совершить.
Государство может «умереть» только будучи пораженным, в войне или революции.
Этика и чисто субъективна и произвольна.
Большинство людей стремится, во всяком случае, в некоторой степени, к целям, более возвышенным, нежели их собственное материальное благосостояние.
Закон и государство теоретически и исторически разделимы и закон будет развиваться в анархическом обществе и безо всякого государства.
Единожды разрешив чьим-то «опасениям сомнительных действий» со стороны других оправдывать насильственные действия, мы навсегда оправдаем любую тиранию.
Свобода никогда не победит, если цель установления ее в реальном мире не будет приоритетной по сравнению с эстетическими и другими более пассивными соображениями.
Мир, по крайней мер, в долгосрочном периоде, управляется идеями. … только если идеи распространятся и будут приняты большим числом людей.
Люди устроены так, что в большинстве своем не заинтересованы в поиске дефектов существующей системы, пока она работает относительно нормально.
Справедливость возникнет мгновенно, как только достаточно людей захотят ее.
Каждый гражданин, заметив действиях чиновника признаки нарушения может немедленно покарать его на месте и тем способом, который считает подходящим — и в случае, если это наказание включает физический вред, большое жюри или коронер должны ограничиться только вопросом, заслужил ли чиновник это наказание. … избить его, отстегать плетью, обмануть, порезать, наставить синяков, искалечить, отдубасить палкой или дубинкой, содрать с него шкуру или даже линчевать. Наказуемым злом это становится в том степени, в какой наказание выходит за рамки провинности чиновника.
Crestomathy
