Голос совести настолько слаб, что его легко заглушить, но при этом он настолько отчетлив, что его ни с чем нельзя спутать.
Атеизм одухотворяет материю и материализует дух.
Веселость у французов происходит от их духа общительности, у итальянцев — от воображения, у англичан — от оригинальности характера; веселость же немцев — философическая: они шутят скорее с вещами и с книгами, чем с себе подобными.
Всего труднее обладать теми добродетелями, которые в глазах людей не отличаются от пороков.
Годы, проведенные на чужбине, можно уподобить ветвям, отсеченным от ствола.
Достоинство рода человеческого важнее, чем его счастье, и еще важнее, чем его прирост: увеличивать число рождений, не улучшая участи, — только готовить более пышное пиршество для смерти.
Игроку тяжелее всего перенести не то, что он проиграл, а то, что надо перестать играть.
Когда бедствие в стране становится повсеместным, эгоизм бывает всеобщим.
Легкие чувства часто длятся очень долго, ничто не сокрушает их, ибо ничто не напрягает их; они следуют обстоятельствам, исчезают вместе с ними, тогда как глубокие привязанности совершенно разрываются, оставляя вместо себя мучительные раны.
Людьми невежественными и развращенными невозможно управлять по справедливости, прибегая к доводам разума: они восстают не столько против зла, которое им делают, сколько против добра, которое им хотят сделать.
Нельзя быть уверенным ни в своем поведении, ни в своем благополучии, когда мы ставим это в зависимость от людского мнения.
Непреодолимое желание быть счастливым включает в себя все прочие желания.
Человек твердый приписывает все воле; человек восторженный — воображению; человек чувствительный — любви.
