Идеальное общество — это то общество, где каждый может принять участие в конкурентной борьбе.
Так уж устроена система управления в России, что определяющими являются процессы мобилизации и перераспределения. Когда в период смуты государство слабеет или разрушается, любая группа людей, которая оказалась рядом и оседлала перераспределяющие структуры и процессы, становится господствующим классом общества.
Система внутри фирмы должна быть жёстче, чем снаружи, тогда фирма крепче. Это значит, что конкуренция внутри должна быть суровее, чем за пределами предприятия, отношения — более жёсткими, система поощрений и наказаний — более чёткой. То, за что рынок наказывает рублём, внутри фирмы должно наказываться червонцем. А когда фирма внутри себя испытывает давление большее, чем давление внешней среды, она, согласно законам физики, расширяется, захватывая новые территории, предприятия и денежные потоки.
В отличие от подавляющего большинства высших животных они (древние люди) были каннибалами. Однако именно каннибализм на той фазе подхлестнул конкуренцию, ускорил вымирание менее приспособленных племён в больше более «продвинутых».
Несмотря на все ужасы опричнины, в русское сознание вошла идея моральной оправданности террора, если последний осуществляется во имя укрепления власти.
Неправовые отношения и беззаконный образ жизни навязаны русскому обществу враждебным ему российским государством. То есть чуждое по духу государство узурпировало народную жизнь и изначально патриархальный, добрый, законопослушный русский народ, принуждённый жить по чужим законам, которые не соблюдаются самим же государством, в качестве защиты выработал в себе наплевательское отношение к закону.
Получается, что государство — корень всего беззакония. Убейте государство, и все будет хорошо — народ в соответствии со своей народной моралью, как думали многие, начиная со славянофилов, начнёт жить своей праведной жизнью, соблюдать добродетельные обычаи и установления; все будет тихо, мирно и славно.
Лестно, конечно, так думать, но если посмотреть на реальные события, которыми сопровождалось случавшееся несколько раз в русской истории разрушение государств, то мы обнаружим, что на развалинах беззаконного государства народ выстраивал по имевшимся у него в головах образцам и стереотипам новые конструкции, ничуть не лучше старых, и продолжал жить той же беззаконной жизнью, нарушая законодательство на всех уровнях управления.
Идея законности, правового государства не была для простого народа «своей»
Нам нравится рассуждать о том, что власть должна доходить до каждого отдельного человека, ответственность — делегироваться до самого низа, обязанности — чётко распределяться, но в реальности мы быстро устаём от этих правил игры, начинаем искать лазейки, чтобы их нарушить и при первом удобно случае спихнуть ответственность обратно наверх.
Жестокость российских законов смягчается их неисполнением.
Умение жить не по писаным инструкциям, умение действовать по ситуации есть новаторство, или, как принято говорить сейчас, креативность.
В глубине души самого забитого крепостного крестьянина, самого зашуганного чиновника есть представление о то, что наступит день, когда возможно все — переход в другой образ жизни. Это заложено в сказках, былинах, прибаутках. … Люди признают, что да, в обычной жизни проку от нас мало, все мы рвань и пьянь, дармоеды, но если надо, то мы соберёмся с силами и всем покажем. Такой фольклор не возникает на пустом месте. Раз миллионы людей столетиями думали так, значит, на каких-то чертах характера это мнение основано.
Коммунистическое общество предполагает такую крепость коллектива, которая исключает всякую возможность существования изолированной, замкнутой в себе семейной ячейки.
Ни в одной стране мира до 1914 г. содержание госаппарата не обходилось так дорого, как в России, — 13% годового бюджета. Такое государство не могло не рухнуть.
В системе управления, раз уж механизмы стабильного состояния разрушены, остаётся только резервный набор механизмов — механизмов нестабильного, военного периода. Соответственно, победив и разрушив государство, старую церковь, традиционную модель семьи, то есть все, что соответствовало стабильному режиму системы управления, люди неизбежным образом в исторички сжатые сроки воссоздают систему предыдущую, аварийно-мобилизационную, кошмарно жестокую, но результативную. … Ценой огромных жертв и расходов достигается успех.
Реальные исторические события показывают, что руководитель, даже монарх или генеральных секретарь, сам по себе не является решающей силой, достаточной для смены режима функционирования системы управления.
Усиление и кадровое обновление параллельных властных структур — признак приближающегося перехода системы управления в нестабильную фазу.
Главное управленческое отличие фазы империи от фазы раздробленности — то, что в империи, в условиях централизованного управления, все делается по единому шаблону. Инновации, творчество, самостоятельность низовых административных, производственных, военных, социальных единиц пресекаются. Смысл централизованного управления — заставить всех делать одинаково правильно, а правильным считается то, что делали создатели империи.
Фазы империй и смут были ступеньками, по которым шёл прогресс.
Ни один народ мира не может изобрести все сам. Возможность обмена культурными достижениями между максимально большим количеством автономных центров — непременное условие прогресса.
В гигантской корпорации сначала все целенаправленно централизуют, через десять-восемь лет децентрализуют, передавая полномочия вниз, через десять-восемь лет снова централизуют.
Чтобы идти в ногу с прогрессом, общество должно создавать и использовать инновации в самых различных отраслях и сферах деятельности. А для инноваций необходимо, чтобы общество либо периодически переживало фазу раздробленности и тотальной децентрализации, либо научилось интегрировать в себе фазы децентрализации и централизации одновременно, то есть состоять из ячеек, одни из которых, централизованные, ориентированы на количественный рост, а другие, децентрализованные, — на качественное развитие.
Практика утопии всюду уничтожает её идею.
Уравнительная психология, в той или иной степени свойственная каждому русскому человеку, препятствует конкурентному успеху, а значит, и эффективной работе.
Бюрократия мешает работать, препятствует реализации государственных интересов и фактически мешает проведению реального централизованного управления.
Россия построена за счёт заначки.
Русские люди падки на левые работы.
В России есть два вида пакетов акций — контрольные и нулевые.
Собственник и менеджер — взаимоисключающие психологические типы, направленные на решение принципиально разных задач: «раскрутки» или «поддержки», определение краткой или длительной перспективы.
В продуктивном обществе радиус доверия определяется не по кровнородственным связям, а по морально-этическим понятиям.
Если бы чиновничество было просто паразитом на теле страны, как полагало и полагает большинство соотечественников, а взятки были бы только вычетом из «общественного пирога» наподобие ущерба от саранчи, то чиновники не просуществовали бы столько веков в качестве ведущего класса общества. … На самом деле сложившаяся в России система управления, да и весь уклад жизни, предполагает наличие коррумпированного посредника между государством и населением.
Из состояния хаоса и анархии способен появиться только один правитель «с твёрдой рукой». И тогда вся надежда — на бюрократию. В противном случае на территории страны будут проживать не законопослушные граждане цивилизованного государства, а данники и крепостные нового «ханства» комиссаров и воевод.
Фирма не может и не должна работать ради величия государства, у неё должны быть свои задачи.
Чем ближе предпринимать к простому потребителю, тем труднее ему разбогатеть.
Нестабильное состояние системы управления приносит результат лишь в том случае, если оно охватывает всю организацию, а ещё лучше- всю страну.
Не может быть конкурентной страна, где административная власть давно сделала все х активных людей уголовниками, где она оценивает свою эффективность по тому, что нового ей удалось запретить, чтобы его же потом можно было в индивидуальном порядке разрешить.
Догоняющие, в основе своей насильственные реформы, проведение которых требует усиления, хотя бы временного, деспотических начал государственной власти, приводят, в конечном итоге, к долговременному укреплению деспотизма. В свою очередь замедленное развитие из-за деспотического режима требует новых реформ. И все повторяется снова. Циклы эти становятся типологической особенностью исторического пути России. Так и формируется — как отклонение от обычного исторического порядка — особый путь России.
Нынешняя стадия развития нашего общества не позволяет надеяться на то, что каждый отдельный гражданин «созрел» для самостоятельного взаимодействия с коллегами и конкурентами.
Нам необходима смена поколений, не один десяток лет, чтобы сделать индивидуализм мотором общественного развития и совершенствования человека, а не средством накопления благ.
Главные механизмы русской модели управления не являются орудиями индивидуального использования, они работают лишь начиная с уровня организаций.
Российская экономика станет конкурентоспособной лишь тогда, когда продавцы будут сражаться за покупателя с не меньшим рвением, чем их деды бросались в бой «за Родину, за Сталина!» тогда менеджеры не будут согласны даже на почётное второе место в общенациональном рейтинге предприятий когда сбытовики станут добивать конкурента демпингом с тем же энтузиазмом, с каким их прадеды раскулачивали ни в чем не повинных односельчан, когда рядовые журналисты даже в отпуске будут с пеной у рта доказывать соседям по пляжу, что их журнал — лучший, а все остальные — макулатура.
Российская экономика станет конкурентоспособной лишь тогда, когда продавцы будут сражаться за покупателя с не меньшим рвением, чем их деды бросались в бой «за Родину, за Сталина!» тогда менеджеры не будут согласны даже на почётное второе место в общенациональном рейтинге предприятий когда сбытовики станут добивать конкурента демпингом с тем же энтузиазмом, с каким их прадеды раскулачивали ни в чем не повинных односельчан, когда рядовые журналисты даже в отпуске будут с пеной у рта доказывать соседям по пляжу, что их журнал — лучший, а все остальные — макулатура.
России всегда все удавалось с точки зрения гуманитарных вещей и науки. НИОКР и создание опытных образцов реализовывались несколько хуже, и совсем плохо — массовое производство. Наши были вполне конкурентоспособными по космическим станциям, но когда дело доходило до производства автомобилей, то начинались большие проблемы. Очевиден же вывод: чем мы ближе к идее, тем у нас лучше. Чем ближе к металлу, пластмассе, ткани, к серийным изделиям, тем у нас хуже.
Как в русском языке звучит увольнение с работы? «Уволить», то есть дать волю, освободить, облагодетельствовать. По-английски невыход на работу в прямом переводе звучит как «отсутствие» (абсентеизм), без какой-либо эмоциональной окраски этого факта. В русском языке в данном случае употребляется особый термин — «прогул», от слова » гулять», то есть праздновать. Невыход на работу как праздник! Это только в официально одобренной песне звучало: «Трудовые будни — это праздники для нас!». Русский язык не обманешь, он откровенно показывает, что для нас праздник. В общем, как гласят популярные поговорки — » Работа не волк, в лес не убедил», «Работа дураков любит». (Потому так и живём криво)
