Некоторую я даже не чувствую, она настолько глубока, что неспособна уловиться ни одним рецептором, при этом действительна и проанализирована разумом. Мне противно то как растут ногти, необходимость долгого сна, хруст хрящей выпрямленной руки, потребность в чистке, каждодневная необходимость еды и питья, все эти повторяющиеся периоды дня и ночи, потребности в нагрузке и отдыхе… Я ненавижу каждый уголок собственного тела, насекомое, животное, камень, солнце и планету, уже только потому, что они могут причинить мне боль. Мне неважно что оно же может придать неописуемый восторг и радость, хоть если в 1 случае из 100 я почувствую боль. И эта не боль схожа с ожогом или переломом, или усталостью, скорее приятная, нежели противная. Это боль другого характера, похожая на уныние после сделано плохой партии или соединение голода и усталости.Со ускоряющимся временем всё сильнее во мне растет неспособность самостоятельной смерти, опять же из-за страха самой сильной боли, будто в последний миг может вдруг произойти нечто такое, что заставит меня снова желать пройти всё по старому кругу…Как можно не ненавидеть жизнь, когда она так хрупка, так сложна, что запирает тебя в безумные рамки одной культуры, одного материка, одной планеты, одной галактики… Уже сама мысль «побега» во мне главенствует: убежать от боли через познание, страсть, удовлетворение, ясность, мудрость… На этом строится все мое развитие: чем сильнее боль, тем сильнее мое желание от нее скрыться, сделать такое, что ее ослабит.
