Предаюсь уму - наваждению, Постигать то необъятное, Что в мире зовётся действительным, Но видится непонятливо. Дорого даётся знание. Нитка за ниткой тяну его с берега. Устал весь, промок, выдохся, А родимые смотрят да гневаются: - "Что ты делаешь-то бестолочь! Поиграй-ка лучше с нами милыми. Тянешь ты с неизвестного берега Хлам бесполезный. Не дико ли?" - "Оставьте свои речи гиблые! Клеветчете место диковинное, Но не были, не хотите, не жаждите Усмотреть в найденном дивное." - "Ну и чур тебя самозваного! Долго мы натерпелися ереси. Ты иди к тому что повидывал, Не ищи здесь теперь своей Родины!" И побрёл Я в долину великую, Венец надев из растениев. И заметил под тенью зеления Свою любовь белоликую. Внезапно она сразу дёрнулась, Побежала прочь в тёмные заросли. И исчезла в них наземь, и спряталась, Среди стебелей ядовитовых. Голову задевая крапивою, Поклонился Я ей, дружбы жаждуя. Надевая с чувством трепета Запылевший венец откровения. - "Не бойся меня моя суженная. Натерпелася ты страха-ужаса. Ты одна одинёшенька бродишь ли Или дом твой где-то поблизости?" - "Меня давно родные выгнали. Не понравились им мои пения. Им казались они иллюзиями Неизвестного им воображения". - "Да и Я охотник за иллюзией. Предаваясь ночному пению Бывает, смотрю на звёзды белые, А видится мне небо синее. Что ж, пойдём вместе как двое суженных, Вперёд по клетчатой земле поделянной, Находить в ней и других мнения, Искать выход из царства забвения."
