За короткую жизнь не узнать того, что за долгую.
Вот в этом и заключено различие между малым и великим? [Перепелке] и уподобляется тот, чьих знаний хватает для [какой-то] одной службы, кто связывает свою деятельность с [какой-то] одно областью, а свое достоинство — с [каким-то] одним правителем и способен управлять лишь одним царством.
Для настоящего человека нет [собственного] «я», для прозорливого нет заслуг, для мудрого нет славы.
[Обладающий] большими познаниями — щедр, [обладающий] малыми познаниями — любопытен. В значительной речи — сила и огонь, в незначительной речи — пустословие. Во сне — воспринятое душой, наяву — воспринятое телом.
Путь повсюду, где же его нет!
«Я» и «не-я» выявляются в сравнении друг с другом. И далее жизнь [возникает] тогда, когда [возникает] смерть, когда же [возникает] смерть, [возникает] и жизнь; когда [появляется] возможность, [появляется] и невозможность, когда [появляется] невозможность, [появляется] и возможность; правда [рождает] неправду, неправда [рождает] правду. Поэтому мудрый не следует за ними, исходящими из «я», а сообразуется с природой.
Чтобы понять, лучше всего утверждать, что у правды — своя бесконечность, у неправды также своя бесконечность.
У пути никогда не было разграничения, а у слов никогда не было постоянного [смысла], поэтому и появилось разграничение.
Великий путь не [может быть] назван, великий спор не [может быть] высказан в словах, великое милосердие не милосердно, великая скромность не уступчива, великое мужество не [совершает] насилий. Путь, который проявился, не есть путь; слова, высказанные в споре, не убеждают; милосердие постоянное несовершенно; скромность безупречная встречает недоверие; мужество, сопровождаемое насилием, несовершенно.
Глупцы считают, что они бодрствуют и, вникая [во сне], познают, кто царь, а кто пастух. Как [они] невежественны!
Наша жизнь ограниченна, а знания неограниченны. Ограниченному следовать за неограниченным опасно. [Поняв это], совершенствовать знания опасно. Совершая добро, избегай славы, совершая зло, избегай наказания.
К тому, кто спокойно следует за временем и обстоятельствами, нет доступа ни печали, ни радости. В старину это называли независимостью от природы.
Покинь то царство, где порядок, иди в то царство, где смута.
Разнородное ведет ко множеству, множество — к беспорядку, беспорядок — к скорби, а от скорби нет спасения. Совершенный человек древности берег [учение] сначала в самом себе, а затем в других.
Добродетель расточается [из-за] славы, знания появляются [из-за] соперничества. [Ради] славы друг друга вытесняют; знание же — орудие соперничества. Это — зло, и прибегать к этому нельзя. Даже обладая великой добродетелью и твердой верностью [ты] еще не умеешь распознать характер человека; даже не споря из-за славы, [ты] еще не умеешь распознать намерения человека. [Если] станешь настойчиво выступать перед деспотом с прямой, точно линия отвеса, речью о милосердии и справедливости, то [твои] достоинства возненавидят и [тебя] назовут недобрым человеком. На недоброго человека люди и обрушивают беду.
[Стоит лишь] начать с уступок и не будет конца.
— Можно ли [действовать] со всей прямотой, но скромно; прилагать все усилия, но остаться верным себе?
— Нет, нельзя! …
— Тогда внутренне я буду прямым, а внешне — согбенным. Совершенное стану сравнивать с древним. Во внутренней прямоте явлюсь последователем природы. Буду говорить свое, не заботясь, одобряют другие или нет. Про такого люду говорят — ребенок. Вот это и называют стать последователем природы. Быть согбенным внешне, значить стать последователем людей. Стоять на коленях, подняв <дощечку для записи>, сгибаться в поклонах — таков обряд слуги. Осмелюсь ли я не поступать так, как поступают все! [Если] делать то, что делают все, не сочтут порочным. Это и называют стать последователем людей. Сравнивать совершенное с древним, значит стать последоваталем древни, хотя в таких словах поучение, по существу же порицание, [но] идущее от древних, не от меня. Таким образом, я не пострадаю, даже будучи прямым. Это и называют стать последователем древних. Можно ли так [действовать]?
— Нет, нельзя! …сосредоточь свою волю на одном, слушать не ушами, а сердцем, не сердцем, а душой. Когда перестанешь слышать ушами и откликаться сердцем, душа [очиститься до] пустоты и будет готова [воспринимать вещи]. Только путь будет стекаться в пустоту. [Достижение] пустоты и есть воздержание перед размышлением.
Действуя, как человек, легко лицемерить; [но] действуя, как природа, невозможно лицемерить.
Остановится доброе знамение, остановись и ты. Если же не остановится, то, можно сказать, будешь мчаться, даже сидя [на месте]. Если слухом и зрением обратишься к внутреннему, а разумом [сердцем] — к внешнему то прибудут к тебе не только люди, но даже душа предков и боги. Таково [будет] влияние на [всю] тьму вещей.
И простого человека нельзя торопить, не то, что царя.
Совершенная сыновняя почтительность в том, чтобы служить родителям и покоить их в любых условиях; а полная преданность государю — в том, чтобы служить ему и покоить его при любых условиях. Служить всеми помыслами, не изменяясь, радость ли перед или горе, и даже в безвыходном положении принимать спокойно как судьбу — это высшая добродетель.
С соседними [царствами] следует поддерживать взаимную дружбу, основанную на верности [в делах]; далеким [царствам] следует [высказывать] преданность в речах.
Все чрезмерное безрассудно, безрассудное же не внушает доверия.
Искусные борцы начинают мериться силами открыто, а кончают тайным [приемом] — в напряженный [момент] прибегают ко многим хитростям; вино пьют согласно церемониям, соблюдая вначале порядок, кончают же беспорядком — большое возбуждение ведет к чрезмерным наслаждениям. И так во всем. Начинают с извинений, а кончают грубостями. Ничтожное вначале становится огромным к концу. В словах — и ветер и волны, в делах — победа или поражение.
Не отклоняйся от порученного, не настаивай на решении, превысишь меру — [доверешь] до крайностей. [Ибо] отклоняться от порученного, настаивать на решении — опасно. Ведь благоприятное решение приходит не скоро, а неблагоприятного уже не исправить. Не следует ли быть осторожным?
Сближение не должно стать глубоким, а [внутренняя] гармония не должна стать явной. … Чрезмерная забота и любовь могут привести к гибели.
Прозорливый человек не [показывает чем он] полезен.
Все знают, как полезно быть полезным; но никто не знает, как полезно быть бесполезным.
[Если] человек не забывает о том, что забывается, а забывает о том, что не забывается, то это — истинное забвение.
Настоящий человек древности не шел против малого, не хвалился подвигами, не [входил в число] мужей, [представляющих] замыслы. Поэтому ошибаясь, не раскаивался, а поступив правильно, не [впадал] в самодовольство.
Чем сильнее страсти в человеке, тем меньше в нем [проявляется естественное] начало.
Тот, кто упивается [своим] пониманием вещей, не мудр; обладающий личными привязанностями не милосерден; [тот, кто ожидает] удобного момент, не добродетелен; кто взвешивает полезное и вредное, тот — неблагородный муж; [кто] теряет себя, домогаясь славы, тот не муж; [тот, кто] жертвует собой, теряя истинное, тот не [способен] повелевать другими.
Вместо то чтобы восхвалять Высочайшего и порицать Разрывающего на Части, лучше предать забвению их обоих и идти по своему пути.
Человек ничтожный для природы — благородный муж [царь] для людей; благородный муж для природы — человек, ничтожный для природы.
Когда правил мудрый царь, успехи распространялись на всю Поднебесную, а не уподоблялись его личным; преобразования доходили до каждого, а народ не опирался [на царя]; никто не называл его имени, и каждый радовался по-своему. [Сам же царь] стоял в неизмеримом и странствовал в небытии.
Не поступай в услужение к славе, не становись сокровищницей замыслов, не давай делам власти над собой, не покоряйся знанию.
Постигая [все] до предела, [будь] бесконечен; странствуя, не оставляй следов; исчерпывая дарованное природой, ничего не приобретай; будь пустым и только.
Настоящий человек пользуется своим серцем, словно зеркалом. Не следует, не идет навстречу, отвечает, но не удерживает. Поэтому преодолевает вещи, но остается невредимым.
Если не отрезать то, что от природы длинно, не удлинять то, что от природы коротко, не нужно будет и устранять боль. Ах, сколь противны человеческой природе милосердие и справедливость! Сколько боли причиняет людям милосердие!
Я называю сокровищем обладание не милосердием и справедливостью, а лишь своими свойствами.
Я называю сокровищем не обладание милосердием и справедливостью, а лишь предоставление свободы своим природным чувствам.
Я называю чутким не того, кто слышит других, а лишь того, кто слышит самого себя.
Я называю зорким не того, кто видит других, а лишь того, кто видит самого себя.
Ведь смотрит на других тот, кто не видит самого себя; овладевает другими тот, кто не владеет собой, [такой] завладевает тем, что принадлежит другим, а не тем, что обрел сам; стремится к тому, что пригодно для другого, а не к тому, что пригодно для него самого.
Безмятежность и безразличие, покой и уединение, пустота и недеяние — таково равновесие неба и земли, [такова] сущность природных свойств.
Печаль и веселье [причиняют] зло свойствам, радость и гнев [ведут] к ошибкам в пути, любовь и ненависть [приносят] ущерб свойствам”. Поэтому [иметь] сердце, свободное и от печали, и от веселья, — это высшее в свойствах; быть единым и неизменным, — это высшее в покое; не противиться — высшее в пустоте; не общаться с [другими] вещами — высшее в безразличии, не выражать недовольства — высшее в чистоте. Поэтому и говориться: “[Если] утруждать [свое] тело без отдыха, это [приведет] к износу; [если] расходовать свое семя без предела, — это [приведет к] изнурению, изнурение [ведет] к истощению.
Толпа дорожит выгодой, честный муж дорожит именем, добродетельный ставит высоко волю, мудрый же ценит сущность”. Поэтому про чистого скажу, что он ни с чем не смешивается; про простого скажу, что он не наносит урона своему разуму; того же, кто способен воплотить в своем теле чистоту и простоту назову настоящим человеком.
Исправляй самого себя, и только.
Те, кто теряет себя в вещах, утрачивают в пошлом [природный] характер.
Мельчайшая сущность не обладает формой, величайшее нельзя охватить?
[Если] искренним советам не внемлют сиди покорно и не спорь.
Высшее счастье в отсутствие счастья, высшая слава в отсутствии славы.
Почему же мне страшиться изменения, когда оно меня коснулось?
Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить.
От рождения — привычка, при возмужании — характер, в зрелости — это судьба.
Я способен быть [или] не быть, но не способен абсолютно не быть.
[Тот, кто] в знании отступает там, где не способен [познать], [обладает] истинным знанием.
Завлекают в клетку лишь с помощью того, что [люди] любят, — не иначе.
Тот, кто полагается на оружие, гибнет.
Чем ниже способ (лечения), тем выше награда.
Бережет себя тот, кого ценят в тысячу золотом, раб же жизни всей не жалеет.
С лягушкой из колодца не толкуй о море — [ее] предел лишь скважина. С букашкой не толкуй о зиме — [она] знает лишь [свое] время года. С ограниченным человеком не толкуй о пути, [он] связан [тем, что его] обучили.
Все, что обладает формой и наружным видом, звучанием и цветом, — это вещи. [Различие] только в свойствах! Как же могут одни вещи отдаляться от других! Разве этого достаточно для превосходства [одних над другими]? Но разве могут [другие] вещи остановить того, кто сумел понять и охватить до конца [процесс] создания вещей из бесформенного, [понять, что процесс] прекращается с прекращением изменений?
Тот, кто владеет людьми, обременен; тот, кем люди владеют, опечален.
Восхваляющий самого себя лишается заслуг; заслуги признанные идут к упадку; имя прославленное идет к закату.
Действуйте достойно, но гоните от себя самодовольство, и [вас] полюбят всюду, куда бы [вы] ни пришли.
[Начали] выдвигать добродетельных, и люди стали друг друга притеснять; возвысили знающих, и люди стали друг друга грабить.
Того, кто сотворил недоброе явно, удается покарать людям; того, кто сотворил недоброе тайно, удается покарать душам предков. Лишь тот, кто понимает людей, кто понимает души предков, способен действовать в одиночестве.
Тот, кто стремится к приобретению, лишь торгаш. Глядя, как он вытягивается на цыпочках, люди принимают его [за человека] выдающегося.
В настоящей вежливости не [разбирают, что за] человек; в настоящей вежливости не [отделяют своих от] чужих; настоящие знания не [таят коварных] замыслов; в настоящем милосердии не [считаются с] родством; в настоящем доверии забывают о золоте.
Народ собрать не трудно. Любишь людей — [они] приближаются, приносишь им выгоду — приходят; хвалишь их — [друг друга] поощряют. Но коснись того, что они не любят, — [все] разбегутся.
Откажись от малого знания, и проявится большое знание, откажись от доброты, и проявится естественная доброта.
Не можешь с собой совладать, тогда следуй <за своими страстями>. Разума не повредишь. Помешать следовать <за своими страстями> тому, кто не может с собой совладать, — значит нанести двойную рану. Человеку же с двойной раной, не [войти] в число долголетних.
Нельзя принимать жалование от того, кто нарушил свой долг; нельзя ступать на ту землю, где царствует [человек] без пути.
Все, кого можно прельстить и соблазнить выгодной, глупы и невежественны.
Любитель превозносить человека в лицо не прочь поносить [его] за спиной.
Деление на благородных и подлых в поступках — добрых или не добрых.
При истинной скорби не голосят, а печалятся; при истинном гневе не кричат, а внушают страх; при истинной любви и без улыбок царит согласие.
Выравнивать с помощью неровного, то и ровное станет неровным. Доказывать с помощью недоказанного, то и доказанное станет недоказанным.
Добродетель, переливаясь через край, [переходит] в славу; слава, переливаясь через край, [переходит] в насилие. Замыслы возникают в крайности, знания появляются в спорах. Независимость появляется [у того, кто] упорно стоит на своем. Дело начальников будет успешным, [если] народ [признает его] должным.
Приходу наслаждения и печали мы не способны помешать, их ухода [нам] не остановить. Увы! Ведь человек в мире — лишь постоялый двор для вещей. [Он] знает те [вещи], что встретил, не знает тех, что не встречал. Знает, что может то, на что способен, и не может того, на что не способен. Поэтому человеку не избежать незнания и неспособности. … Истинные слова — без слов. Истинное деяние — недеяние. Сколь ничтожно познание общественного!
Жизнью не владеешь, ибо она — соединение [частей] неба и земли. Своими качествами ты не владеешь, ибо это — случайное скопление во вселенной; своими сыновьями и внуками ты не владеешь, ибо они скопление сброшенной, [как у змеи] кожи во вселенной. Поэтому [ты] идешь, не зная куда, стоишь, не зная на чем, ешь, не зная почему.
После утраты пути появляется добродетель, после утраты добродетели появляется милосердие, после утраты милосердия появляется справедливость, после утраты справедливости появляются церемонии. Церемонии — это украшение учения и начало смуты.
Мастер игры [со ставкой] на Черепицу станет волноваться при игре на [серебряную] застежку и потеряет рассудок при игре на золото. Искусство одно и то же, но стоит появиться ценному, и внимание перейдет на внешнее. Внимание же к внешнему всегда притупляет [внимание к] внутреннему.
Соединенные выгодой бросают друг друга в бедности, в несчастии, в смерти; соединенные естественными узами сближаются в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти. … Кто ценит жизнь, презирают выгоду.
Богатство и знатность, почет и величие, слава и выгода — эти шесть расстраивают волю; внешность и поза, красота и хитроумие, дыхание и чувство — эти шесть опутывают сердце; ненависть и любовь, радость и гнев, печаль и наслаждения — эти шесть обременяют свойства; согласие и отказ, займы и возврат, знания и способности — эти шесть преграждают путь. Когда эти четыре шестерки не волнуют грудь, [приходит] беспристрастие. Беспристрастие ведет к покою, покой — к ясности, ясность — к пустоте, пустота — к недеянию, [которое] все совершает.
Как же могут не лицемерить и мужи, и народ? Ведь не хватает силы, притворяются; не хватает знаний — обманывают; не хватает имущества — грабят. Но кого же [тогда] можно обвинять за кражу?
Счастье в умеренности, вред в излишествах.
8 пороков это делать то, что не поручено, называется превышением власти; выдвигать то, что не удостаивают вниманием — болтливостью; говорить, [лишь] с оглядкой на [чужое] мнение — угодливостью; хвалить, не разбирая где правда, где ложь — лестью; со страстью судить о чужих недостатках — поношением; отделиться от родных, отколоться от друзей — бунтом, восхвалять лживого, чтобы нанести удар по ненавистному, — злонамеренностью; хладнокровно допускать и доброе и злое без разбора, чтобы воровски овладеть желаемым, — коварством.
4 зла это питать пристрастие к важным делам, к переменам и изменениям обычного, долговременного, чтобы присвоить себе заслуги и славу, называется злоупотреблением; вершить дела лишь по собственному произволу, захватывать людей для собственных нужд — алчностью; не исправлять замеченных ошибок, усугублять их вопреки советам — высокомерием; не разбирая кто хорош, а кто плох, одобрять с тобою согласных, [не одобрять] с тобой несогласных, — самодурством.
Различные виды навлекают друг на друга [беду], вещи, конечно, друг друга губят.
[Если] человек ни в чем не опередил других, у него нет человеческого пути.
Настоящий человек не оставляет [следов своих] деяний.
Не жертвуй собой ради приобретения.
Истина пути в том, чтобы совершенствоваться самому, все остальное лишь сор — и [управление] царством, и управление Поднебесной.
Богачи объедаются, удовлетворяют свои прихоти, но забывают о деле, — это ли не смута? Они отягощены изобилием, — это ли не страдание? Они жаждут богатства, власти и истощают тело; пребывая в покое приходят в гнев, — это ли не болезнь? Не желают слышать, не хотят отступиться, мчатся, не в силах остановиться, — это ли не позор? Прижимают богатство к груди и не могут с ним расстаться; сердце исполнено огорчений, но желания растут, — это ли не горе? В собственном доме подозревают кражи, [в каждом] видят вора; выйдя страшатся разбойников; не осмеливаются ходить поодиночке, — это ли не страх?
Бытие не способно стать бытием с помощью бытия, [оно] должно выйти из небытия. Небытие же владеет единственным небытием — вот что скрывали мудрецы.
Великие победы одерживает [лишь] тот, кого не победит тьма мелочей. Одерживать великие победы способен лишь мудрый.
Не уходить и не таиться, не выходить и не красоваться, выситься посередине, будто сухое дерево, — тот, кто усвоит эти три [условия], непременно достигнет высшей славы.
Величайшее искусство похоже на неумение.
В том, что ради сосудов искалечили дерево, вина мастеров; в том, что ради милосердия и справедливости нарушили природные свойства, вина мудрецов.
Без учения мудрецов нельзя стать добрым человеком, без учения мудрецов нельзя стать и разбойником.
В древности те, кто постиг великий путь, начинали постижение с природы [неба], а затем переходили к природным свойствам; от природных свойств переходили к милосердию и справедливости; от милосердия и справедливости — к разделению по рангам и обязанностям; от разделения по рангам и обязанностям — к телам и названиям; от тел и названий — к назначению на должности по способностям; от назначения по способностям — к наблюдению и расследованию; от наблюдения и расследованию — к одобрению и порицанию; от одобрения и порицания — к наградам и наказаниям; постигнув награды и наказания, отвели должное место умным и глупым, утвердили положение благородных и презренных. Милосердные, добродетельные и неумелые по [своей] сущности строго делились по способностям, строго отвечали названию. Так вот служили высшим, так вот пасли низших, так вот управляли вещами, так вот совершенствовали самих себя. Не прибегая ни к знаниям, ни к замыслам, непременно обращались к природе. Это и называлось поистине мирным правлением. … низшие служили высшим, но не высшие пасли низших.
У того, кто применяет машину, дела идут механически, у того, чьи дела идут механически, сердце становится механическим. Тот, у кого в груди механическое сердце, утрачивает целостность чистой природы. Кто утратил целостность чистой простоты, тот не утвердится в жизни разума. Того, кто не утвердился в жизни разума, не станет поддерживать путь.
Кто считает истинным богатство, не способен уступить жалованья; кто считает истинным славу, не способен уступить имени; кто любит власть, не способен отдать [ее] рукоять другому. [Тот, кто] держит [все] это в руках — дрожит; [кто] их отдает — страдает. Ни у кого [из них] нет зеркала, чтобы увидеть [себя]: тот, кто не прекращает, [становится] убийцей природного. Гнев и милость, взимание и возврат, советы и обучение, жизнь и казнь — эти восемь [действий] — орудия исправления. Но применять их способен лишь тот, кто следует за великими изменениями и ничему не препятствует. Поэтому и говорится: «Исправляет тот, кто [действует] правильно». Перед тем, чье сердце с этим не согласно, не откроются врата природы.
Любовь ко всем разве не нелепость? Беспристрастие — разве не пристрастие?
Записи — это лишь речи. В речах есть ценное. Ценится в речах мысль. [Но] мысль за чем-то следует, [а] то, за чем мысль следует, нельзя передать словами. … Ибо [когда] смотрят, видны [лишь] форма и цвет; [когда] слушают, слышны [лишь] название и голос. Увы! Люди в мире считают форму и цвет, название и голос достаточными, чтобы постичь природу другого; а воистину формы и цвета, названия и голоса недостаточно, чтобы постичь природу другого. Разве в мире понимают, [что] «знающий не говорит, говорящий не знает»?!
Благородный муж начинает, слуга [за ним] следует; отец начинает, сын [за ним] следует; старший брат начинает, младший — следует; старшие начинают, а младшие — следуют; мужчины начинают, а женщины — следуют; муж начинает, а жена — следует. Ведь в том, что впереди шествуют более почитаемые, а за ними менее почитаемые, — порядок неба и земли.
Пустота [влечет за собой] покой, покой — движение, движение — восприятие. Покой [влечет за собой] недеяние, недеяние — ответственность за [свое] дело. Недеяние [влечет за собой] удовлетворение, удовлетворение не оставляет места ни горю, ни печали, [а дает] долголение. Ведь пустота, покой, безмятежность, безразличие, уединение, тишина, недеяние — основа [всей] тьмы вещей.
…
[Если] высшие [держались] недеяния и низшие [держались] недеяния, то низшие приобретали те же свойства, что и высшие. Когда низшие приобретали те же свойства, что и высшие, не [оставалось] слуг. [Если] низшие [держались] деяния и высшие [держались] деяния, то высшие обретали тот же путь, что и низшие. Когда высшие обретали тот же путь, что и низшие, не [оставалось] хозяина.
[Когда], один из троих потерял дорогу, [они] еще могут прийти к цели, [ибо] заблудившихся меньшинство, [Когда же] двое [из них] потеряли дорогу, путь [их] не приведет к цели, [ибо] победят заблудившиеся.
Обычному человеку нравится, когда другие на него походят, и не нравится, когда другие от него отличаются. Любовь к себе подобным и нелюбовь к тем, кто отличается, происходят от желания выделиться из толпы. Но разве тот, кто стремится выделиться из толпы [действительно] выдающийся?
Обряды, долг, законы, меры изменяются в соответствии с временем.
[Чтобы] насекомые очнулись от спячки, я пробуждаю их раскатами грома. Конец без исхода, начало — без зачина. То смерть, то рождение, то упадок, то подъем — [эти явления] постоянны и бесконечны, но каждый раз неожиданны.
Не тревожь человеческого сердца! Стоит его низвергнуть — человек унизится, стоит возвысить — человек возгордится. Так он и превращается то в раба, то в убийцу. Сердце может быть нежным и слабым — и тогда ему не совладать с сильным и крепким; оно может быть твердым словно резец и гранить драгоценный камень. Оно то вспыхнет словно пламя, то станет холодным как лед. Оно меняется с удивительной быстротой, успевая дважды побывать за всеми четырьмя морями, пока презрительный взгляд сменится благосклонным.
В покое оно не дрогнет, точно пучина, в движении — устремится к небесам. Оно своевольное, гордое, его не обуздать. Вот каково человеческое сердце!
Мельчайшее истинного пути глубоко и темно. Величайшее истинного пути сумрачно и безмолвно. Не смотри, не слушай, покойся, храня разум, и тело само собой выправится. Будь покоен, чист, не утруждай семя и проживешь долго. [Если] глазам нечего будет видеть, ушам нечего слышать, сердце нечего познавать, твоя душа сохранит тело, и тело проживет долго. Чем больше будет у тебя знаний, тем скорее потерпишь поражение. Береги в себе внутреннее, замкнись от внешнего.
Причины движения и покоя, смерти и рождения, уничтожения и появления не в самих [людях], [но] некоторые [из причин] управляются людьми. Того же, кто забывает обо [всех] вещах, забывает о природе, уподоблю забывшему самого себя. [Только] забывшего о самом себе и назову слившимся с природой.
Почтительный сын, не льстит своим родителям, верный слуга, не льстит своему государю, — таковы совершенные слуга и сын. [Того, кто] поддакивает каждому слову родителей, [одобряет] каждый [их] поступок, в народе зовут негодным сыном. [Того, кто] поддакивает каждому слову государя, одобряет каждый [его] поступок, в народе зовут негодным слугой.
Для настоящего милосердия не существует родственных чувств.
Уважать родителей легче, чем их любить, любить родителей легче, чем их забыть, забыть родителей легче, чем заставить родителей забыть о тебе, заставить родителей забыть о тебе легче, чем [самому] забыть обо всем в Поднебесной, забыть обо всем в Поднебесной легче, чем заставить всех в Поднебесной о тебе забыть.
Покой мудрого не означает, что покой — это добро, и оттого [он] покоен. [Вся] тьма вещей не заслуживает того, чтобы [из-за нее] тревожить сердце, поэтому [он] и покоен. [Когда] вода в покое, [в ней] виден ясно [каждый волосок] бороды, бровей. [Ее] уровень точен, и большой мастер берет [его] за образец. [Если] в покое вода чистая, то тем более [чист] разум.
Мы не можем защитить ничего, ничего нельзя защитить.
Жизнь уязвима, а вы пытаетесь сделать неуязвимой даже смерть. Хотите сохранить, спасти.
У того, кто применяет машину, дела идут механически, у того, чьи дела идут механически, сердце становится механическим. Тот, у кого в груди механическое сердце, утрачивает целостность чистой природы. Кто утратил целостность чистой простоты, тот не утвердится в жизни разума. Того, кто не утвердился в жизни разума, не станет поддерживать путь.
Разве можно назвать обретшим [истину] того, кто бедствует?
