Книга вторая
С мужеской, с римской твердостью помышляй всякий час, чтобы делать то, что в руках у тебя, с надежной и ненарочитой значительностью, приветливо, благородно, справедливо, доставив себе досуг от всех прочих представлений. А доставишь, если станешь делать всякое дело будто последнее в жизни, удалившись от всего случайного и не отвращаясь под влиянием страсти от решающего разума, вдали от притворства, себялюбия, неприятия сопутствующих решений судьбы.
Глупец и тот, кто деянием заполнил жизнь до изнеможения, а цели-то, куда направить все устремление, да разом и представление, не имеет.
Погрешения, совершенные в наслаждениях, заслуживают более тяжкого обвинения, чем когда с печалью.
Добро и худо случаются равно и вперемешку как с хорошими людьми, так и. с дурными? Ну а смерть и рождение, слава, безвестность, боль, наслаждение, богатство и бедность — все это случается равно с людьми хорошими и дурными, не являясь ни прекрасным, ни постыдным. А следовательно, не добро это и не зло.
Нет ничего более жалкого, чем тот, кто все обойдет по кругу, кто обыщет, по слову поэта. «все под землею» и обследует с пристрастием души ближних, не понимая, что довольно ему быть при внутреннем своем гении и ему служить искренно.
Да живи ты хоть три тысячи лет, хоть тридцать тысяч, только помни, что человек никакой другой жизни не теряет, кроме той, которой жив; и живет лишь той, которую теряет. … Ведь настоящее у всех равно, хотя и не равно то, что утрачивается; так оказывается каким-то мгновением то, что мы теряем, а прошлое и будущее терять нельзя, потому что нельзя ни у кого отнять то, чего у него нет. Поэтому помни две вещи. Первое, что все от века единообразно и вращается по кругу, и безразлично, наблюдать ли одно и то же сто лет, двести или бесконечно долго. А другое, что и долговечнейший и тот, кому рано умирать, теряет ровно столько же. Ибо настоящее — единственное, чего они могут лишиться, раз это и только это, имеют, а чего не имеешь, то нельзя потерять.
Назначение существ разумных — следовать разуму и установлениям старейшего града и его государственности.
Что по природе — не зло.
Книга третья
Исправным будь, а не исправленным.
Тело, душа, ум; телу — ощущения, душе — устремления, уму — основоположения. … Руководствоваться умом, когда нечто представилось как надлежащее, — это и для тех, кто в богов не верует, бросает родину или берется действовать, разве что заперев двери.
Cвойством собственно достойного человека остается любить и принимать судьбу и то, что ему отмерено, а гения, поселившегося у него внутри, не марать и не оглушать надоедливыми представлениями, а беречь его милостивым, мирно следующим богу, ничего не произносящим против правды и не делающим против справедливости. И если даже не верят ему все люди, что он живет просто, почтительно и благоспокойно, он ни на кого из них не досадует и не сворачивает с дороги, ведущей к назначению его жизни, куда надо прийти чистым, спокойным, легким, риладившимся неприневоленно к своей судьбе.
Книга четвертая
Не делай ничего наугад, а только по правилам искусства.
Спеши всегда кратчайшим путем, а кратчайший путь по природе чтобы говорить и делать все самым здравым образом.
Книга шестая
Все предметы так скоро превращаются и либо воскурятся, если уж естество едино, либо рассыплются.
Там, где вещи представляются такими уж преубедительными, обнажать и разглядывать их невзрачность и устранять предания, в какие они рядятся.
Что улью не полезно, то пчеле не на пользу.
Книга седьмая
Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.
Нужно остаток жизни прожить по природе, как если бы ты, отжив свое, уже умер. Любить только то, что тебе выпало и отмерено.
Желай быть прекрасен перед самим собой, что бы ты ни делал.
К нелюдям не относись так, как люди к людям.
Совершенство характера — это то, чтобы всякий день проводить как последний, не возбуждаться, не коснеть, не притворяться.
Девятая книга
Не презирай смерть, а прими как благо — ведь и она нечто такое, чего желает природа.
Я вышел сегодня из всех испытаний, или, лучше, выбросил все испытания, потому что вовне их не было, а только внутри, в признаниях.
Прекращение — не что иное, как превращение. И радуется этому всеобщая природа.
Этот молится: как бы мне спать с нею! А ты: как бы не пожелать спать с нею! Другой: как бы от того избавиться! Ты же: как бы не нуждаться в том, чтобы избавиться! Третий: как бы не потерять ребенка! Ты: как бы не бояться потерять! Поверни так все твои моления и рассмотри, что будет.
Десятая глава
Останавливаясь на всяком предмете, понимать, что он уже распадается, превращается и находится как бы в гниении и рассеянии; или, как всякая вещь, родится, чтобы умирать.
Либо ты живешь здесь и уже привык, либо уходишь отсюда и этого захотел; либо умираешь и уже отслужил. Кроме этого — ничего. Благоспокойствуй.
Только разумному существу дано следовать добровольно за происходящим, потому что просто следовать — неизбежно для всех.
Ты, как будешь умирать, помысли об этом; легче будет уйти, рассуждая так: ухожу из жизни, в которой мои же сотоварищи, ради которых я столько боролся, молился, мучился, и те хотят, чтобы я ушел, надеясь, верно, и в этом найти себе какое-нибудь удобство. Что ж хвататься за дальнейшее здесь пребывание?
Приучись, что бы кто ни делал, по возможности спрашивать себя: куда ж он метит? А начинай с себя, и прежде всех себя изучай.
Одиннадцатая книга
Начни наконец быть человеком, покуда жив…. быть тихим и нестроптивым — более человечно и по-мужески; и что у такого сила, крепость и мужество, а не у того, кто сетует и недоволен. Ибо сколько это ближе к нестрастию, столько же к силе. И как печаль — у слабого, так и гнев, потому что оба поранены и сдаются.
Нет ничего более нелепого, чем говорить не от себя.
У кого нет в жизни всегда одной и той же цели, тот и сам не может во всю жизнь быть одним и тем же. Сказанного не достаточно, если не добавишь и то, какова должна быть эта цель.
Мышь с гор и домовая, и как первая убегает в страхе.
На рассвете глядеть на небо, чтобы напомнить себе о тех, кто всегда делает все то же свое дело все тем же образом, а еще о порядке, о чистоте, о наготе. Звезды не прикрываются.
В письме и чтении не станешь властвовать прежде, чем побудешь подвластным. В жизни тем более так.
Двенадцатая книга
Все, к чему мечтаешь прийти со временем, может быть сейчас твоим, если к себе же не будешь скуп, то есть если оставишь все прошлое, будущее поручишь промыслу и единственно с настоящим станешь справляться праведно и справедливо. Праведно — это с любовью к тому, что уделяет судьба, раз природа принесла тебе это, а тебя этому. А справедливо — это благородно и без обиняков высказывая правду и поступая по закону и по достоинству.
Мы больше, чем самих себя, почитаем, что там про нас думают ближние.
Если бы это было справедливо, то было бы и возможно; и если бы по природе было, принесла бы это природа. А что это не так, если уж оно не так, это тебе залогом, что и не надо, чтоб было так.
Упражняйся, хоть и не думаешь преуспеть. Вот и левая рука, во всем прочем по непривычке праздная, узду держит крепче правой — к этому приучена.
Не надлежит — не делай; не правда — не говори. Пусть твое устремление будет устойчиво во всем.
Все — от признания, а оно от тебя зависит. Так вот, сними, когда захочешь, признание — и все, как у того, кто в море зашел за выступ: тишина, спокойствие, ровные воды залива.
Свершения определяет тот, кто прежде был причиной соединения.